В России началась катастрофа с лекарствами

Российский рынок массово покидают лекарства. Эксперты уже составили список, в  котором примерно 700  позиций,  – ​этих препаратов у  нас больше нет. Среди них жизненно необходимые и  не очень, дорогие и  дешёвые, простые и  высокотехнологичные…

Пока российские власти с  гордостью говорят о  том, что удерживают цены на препараты, производители – ​как иностранные, так и  российские,  – ​поняв, что не дураки же они работать себе в  убыток, просто перестают их поставлять или выпускать.

Лекарств нет как в  аптеках, так и  в  стационарах – ​с  начала 2019  года осталось без заявок почти 30 % тендеров госучреждений на закупку лекарств. Люди во многих регионах останутся без инсулина, без сыворотки от бешенства и  без иммуноглобулина от клещевого энцефалита.

За первое полугодие по 47  тысячам тендеров госучреждений на закупку лекарств не подано ни одной заявки. Речь идёт почти о  каж­дом четвёртом тендере в  стране. В  последний год количество сорванных аукционов, на которые не вышел ни один поставщик, выросло вдвое. Производители массово отказываются поставлять в  наши больницы, а  также по программам льготного обеспечения пациентов лекарства по демпинговым ценам, на которых настаивает государство, принявшее новую методику расчёта цены по госконтрактам.

Эксперты отмечают, что чаще всего срывались аукционы на инсулин и  вакцины против бешенства. По данным сайта госзакупок, сорвано 692 из 2,8  тысячи тендеров на поставку инсулина (дефицит этого жизненно важного препарата уже ощутили в  разных уголках страны). Но с  вакциной от бешенства всё значительно хуже: сорвано 429 из 573 объявленных тендеров. В  дефиците скоро будет и  иммуноглобулин человека против клещевого энцефалита (сорвано 144  тендера), а  также препарат антипсихотического действия хлорпромазин (251).

Всё плохо и  с  рядовым физраствором: не состоялось 683  тендера из 1840 объявленных. Тревожная ситуация и  с  жизненно важными лекарствами для онкобольных: сорвано 162  тендера на закупку биопрепарата от рака лёгких, почки и  кожи ниволумаба; 140  тендеров – ​на закупку ритуксимаба, средства от неходжкинской лимфомы и  ряда ревматоидных заболеваний; в  больницах будет дефицит циклофосфамида, который применяют при раке лёгкого, молочной железы, яичек. «Нам поступает много сообщений о  том, что в  регионах не хватает инсулина и  других препаратов, например, против ВИЧ»,  – ​говорит глава Лиги пациентов Александр Саверски

В  целом это означает, что перебои с  лекарствами, которые и  так уже давно ощутили наши стационары, а  также проблемы с  обеспечением льготников препаратами за счёт бюджета будут только усугубляться.

Впрочем, это далеко не все проблемы, которые возникли на нашем лекарственном рынке.

Лекарства пропадают и  из аптек – ​в  свободной продаже днём с  огнём не найти известный препарат от диареи, популярное антигистаминное средство, известное лекарство от кашля. Перестали производить несколько препаратов для ВИЧ-инфицированных; пропал популярный гормональный препарат преднизолон.

Пропадают из страны преимущественно лекарства из списка жизненно важных и  необходимых. Именно на них девять лет назад государство взялось регулировать цены. Был даже составлен их список – ​жизненно важных и  необходимых лекарственных препаратов (ЖНВЛП). На все препараты, в  него входящие, производителей обязали зарегистрировать цены. И  с  тех пор они их практически не имеют права менять. То есть изменить цену можно лишь раз в  год на незначительную долю процента, что погоды не делает.

Многие зарегистрировали цену в  2010  году – ​а  с  тех пор утекло немало воды. И  в  нынешней экономической ситуации цена оказалась гораздо ниже себестоимости производства. Какое-то время производители терпели, уповая на возможность участвовать в  госзакупках. Однако сейчас терпению, похоже, пришёл конец.

Об этом мало кто говорит, но уже три года в  стране вообще нет противостолбнячной сыворотки из крови человека – ​российская компания прекратила её выпуск. «Это просто ужасный прецедент. Все в  шоке от того, что страна лишилась действительно жизненно важной позиции. Да, есть сыворотка из крови лошади, но новорождённым детям нужна только из крови человека. То есть её или не колют, или колют лошадиную – ​а  уж от чего там умер ребёночек, кто знает,  – ​говорит известный фармэксперт Елена Григоренко.

Некоторые производители изначально не идут на наш рынок, считая его заведомо не слишком привлекательным. И  не регистрируют у  нас свои лекарства. Процесс регистрации у  нас долгий, нудный, забюрократизированный донельзя. «Не стоит забывать, что регистрация препарата – ​это добровольный процесс, который начинается по инициативе производителя лекарства, а  не госоргана,  – ​пояснил недавно в  соц­сети зам.министра здравоохранения РФ Олег Салагай.  – ​Например, производители фризиума (противоэпилептическое средство, за «контрабанду» которого недавно задержали москвичку, пытавшуюся помочь своему ребёнку, и  ситуация с  которым активно обсуждается.  – ​Авт.) не обращались за такой регистрацией, и,  соответственно, препарат не мог быть зарегистрирован инициативно».

«Сколько людей ещё должно измучиться или даже умереть из-за отсутствия в  стране препарата, чтобы уполномоченные органы наконец признали, что лекарства на российском рынке должны быть доступны не по прихоти производителя, а  потому что они нужны пациентам, и  это в  интересах страны – ​чтобы люди могли лечиться»,  – ​говорит глава одного благотворительного фонда Екатерина Чистякова.

Но, похоже, ситуацию ждёт в  ближайшее время лишь ухудшение. Недавно вступил в  силу новый порядок перерегистрации цен на ЖНВЛП.

«Новый порядок регистрации цен на препараты перечня ЖНВЛП приведёт к  совершенно очевидному последствию,  – ​прогнозирует директор по развитию аналитической компании RNC Pharma Николай Беспалов.  – ​Ассортимент лекарств, которые обращаются на российском фармрынке, заметно сократится. Проблемы начнутся тогда, когда с  рынка начнут исчезать препараты, не имеющие аналогов,  – ​а  это тоже возможно, поскольку никто не будет продавать продукцию с  отрицательной рентабельностью».

Прогнозы Елены Григоренко звучат куда пессимистичнее: «У  нас крах системы: регуляторы рынка испытывают на нас одно за другим нововведения, совершенно не думая о  последствиях».

(«МК» в  сокращении).